День перед отпуском, на работе,
Неистерпимо тягучий,
Без огонька, без выдумки, на отъебись,
Человечество вяло мучит.
И вот, форму рабочую Гуччи сбросил с себя,
Фиксы блеснули рубином в стакане на тумбочке.
И зеркалу сказал: Ты размазня, а по статусу мне нельзя
Эталон опускать в работе, я за изящество,
А просто на арматуру сбросить бригаду таджиков с лесов, что за ребячество?
А сам помощника вчера оценил всего-то на тройку,
Когда он убедил на секунду раньше начаться отлив,
Зная про невзрачную среди груза коробку.
И сбился на несколько миль баркас.
Вроде бы без причины,
Теперь остров тот Африканский безлюден, простужен,
И не дождались свой Антигриппин. Вот.
А где твой легендарный классический тонкий стиль?
Сегодня тупо как кит открыл пасть, и вперёд, уничтожая тоннами двуногий криль.
А ведь сам себе почти поверил изображая самокритичность во всём, -
В игре и в работе проявляется безгранично гениальная личность.
И теперь выдался шанс без краёв показать себя в отдыхе.
Мамашки, прячьте детей! Сатана дорвался и будет куражиться в отпуске!
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Бесполезно, хоть в душе все против этого, как в Кремле,
Но не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Бесполезно, хоть в душе все против этого, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Сатана!
В отпуске!
Определением отпуска на любого свобода возложена
Отпустить того бытом запертого своего противоположенного.
Не исключение в этом законе природы даже сам Сатана.
Свой адский угар в отпуске начал сразу,
Вскочил по будильнику, в четыре утра,
И тут же под ледяной душ.
Но это больше для внутренней отчётности,
Вокруг сухой пар — освежить его торс даже жидким азотом
Нет возможности.
Конденсат вытер. Зеркало — там череп вытянутый скалился.
Ну чё? Честно заслуженный отдых начинаешь?
К тебе это время мильён лет шло!
Выдохнув, обхватил рога, и стащил на лобную долю,
Где скрутил их между собой, законтачил,
Отчего оброс живой плотью. И галопом на волю!
На улицу выбравшись, как домашняя псина — не пройдёт мимо неё ничто,
Если в бешеной радости это не укусила!
И ещё вкручу сравненьице — он как король, предположим, Артур,
Поутру на турнирах таранил тамплиеров пикой!
Так Сатана на свой костяной шампур насадить всё живое собрался,
Его в пулю слившиеся рога перед самым святым не дрогнут!
Он нёсся на сонно переходящего улицу кошака...
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Сатана!
В отпуске!
И хоть дьяволу насытилось сэндвичем четырёхслойного визга -
Визжали кот, тормоза джипа, за рулём девка визжала, и бригада прохожих таджиков.
Поддев рогом, кручёно кота метнул, неистово мотая башкой полоснул рогом
Лицо бэйби-водителю, и откинуло в любимый аул бедных таджиков,
От его какой-то удар, а там — автобусов распродажа,
И, как вся бригада эта в вагоничках вонючих мечтала, оптом купили всё,
И стали быстрыми Рави(?) местных жарких маршрутов,
А порез ювелирно лишил водительницу тех лицевых мнимых уступов,
Чьё появление злило и заставляло смотреться в зеркало заднего вида,
Отчего чуть сонного кошака слепо не раздавило колесо её джипа,
Из под которого вырванный кошара спланировал
В лоджию квартиры кошатницы с тремя кисками,
С дюжиной блюд мисками, но любопытную морду сначала с балкона решил досмотреть.
Благо, хороший вид открылся на улицу поэта Джамбула,
Где копытный трансвестит в неистовстве, в танце, в баловстве
Метался так, что всех угораздит, кого копытом, кого — рогом.
Сатана в отпуске человечиков опиздюливал счастьем.
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Сатана!
В отпуске!
Вопреки слуху с поверхности, почва культуры здесь суховата -
Меланхолично так ощущал Сатана, мордой зарывшись в борозду многослоя асфальта
Вспоротого у Исакиевской, как плугом, его стрёмным рогом.
И от нажима черезмерного застрявшим под дланью мощного бога.
И услышал его, на кого лучше не зырить, иначе сгоришь -
Ты зачем в этом скучном месте?
И почему ты без своих всегда навострённых лыж?
Договаривались же в твой отпуск предаться нашей старинной дружбе
И превратить в пар пару самых крутых спусков на Джомолунгме!
Сатана признался: А я тут решил отдохнуть.
И под конец, думал, проткну депутатов местных,
И свежесть свободы напомнится их нутру,
И ветром зловонным из них со свистом вырвется страх,
Заставляющий терпеть коллегу психического, иначе в них усомнятся, как в крутых мужиках.
Бог, ласково пальцами его рук распускаясь, сказал: Ты опять.
Мы ж с тобой убедились — без биполярности ничто не способно существовать.
Также быстро лопнет молодой мир двуножек, если оба будем сюда только счастье вдыхать,
Как во вселенную наших родненьких единорожек.
Плакать не начинай. А ну, сбрасывай пидорский этот наряд!
Твой отпуск, твои полсекунды, прошли аж секунду назад.
Сатана, добро пожаловать в ад!
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Так ещё ничто не отдыхало в отпуске.
Сатана! Гранитное нас спрячет одеяло.
Нихуя! Не попишешь ничего, хотя в душе все против, как в Кремле,
Не сгореть чтоб на работе, Сатана в отпуске.
Сатана!
В отпуске!