когда в молебный стон собачий обернется лай, за тьмой гордыни ваш померкнет свет. пускай. им твои нервы что? обглоданная кость. ты здесь не гость, не друг, все твои муки - словно пепла горсть. им правда что? калека без ног в вагоне метро с протянутой рукой, а те в нее вместо монеты - гвоздь. смотри, здесь не осталось ничего. им жизнь - кабак, а слезы, просто так - дешевое вино. пусть ваши города горят отныне, а я забуду слово "жаль" и на века, за тьмой гордыни ваш померкнет свет, пускай. знаю, ваши улыбки это бинты на загнивших ранах. знаю, что не хочу здесь оставаться, но пора бы признаться - я сам часть этого стада. давай, посм отри в мои невыносимо родные глаза, там два ядовитых океана. ныряй. в передозах столь необходимого счастья, ширяться одним шприцом из общего стакана надежды. все обречены, я всех при глашаю на этот праздник, пускай забвенье сожрет каждого. не буду врать мне нравится эта привычка времени - стирать уничтожать и разлагать. я вижу тьму в конце пути любой души и ваши рты, чем жрать меня живым, пускай глотают яд. иссохшаяся старуха жизнь, перед уходом, своим у прямым шепотом она расска жет все, что ни один, никто не доберется до столь желанной суши.