Нынче ветрено и волны с перехлёстом
Скоро осень, всё изменится в округе
Смена красок этих трогательней, Постум
Чем наряда перемена у подруги
Дева тешит до известного предела
Дальше локтя не пойдёшь или колена
Сколь же радостней прекрасное вне тела
Ни объятье невозможна, ни измена!
Посылаю тебе, Постум, эти книги
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Всё интриги?
Всё интриги, вероятно, да обжорство
Я сижу в своём саду, горит светильник
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых
Вместо слабых мира этого и сильных
Лишь согласное гуденье насекомых
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
Был купцом он — деловит, но незаметен
Умер быстро: лихорадка. По торговым
Он делам сюда приплыл, а не за этим
Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем
Он в сражениях империю прославил
Столько раз могли убить! А умер старцем
Даже здесь не существует, Постум, правил
Пусть и вправду, Постум, курица не птица
Но с куриными мозгами хватишь горя
Если выпало в Империи родиться
Лучше жить в глухой провинции у моря
И от Цезаря далёко, и от вьюги
Лебезить не нужно, трусить, торопиться
Говорят, что все наместники — ворюги
Но ворюга мне милей, чем кровопийца
Этот ливень переждать с тобой, гетера
Я согласен, но давай-ка без торговли
Брать сестерций с покрывающего тела
Все равно что дранку требовать у кровли
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я, не бывало
Вот найдёшь себе какого-нибудь мужа
Он и будет протекать на покрывало
Вот и прожили мы больше половины
Как сказал мне старый раб перед таверной
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины"
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный
Был в горах. Теперь вожусь с большим букетом
Отыщу большой кувшин, воды налью им
Как там в Ливии, мой Постум, - или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами
Ты с ней спал ещё... Недавно стала жрица
Жрица, Постум, и общается с богами
Приезжай, попьём вина, закусим хлебом
Или сливами. Расскажешь мне известья
Постелю тебе в саду под чистым небом
И скажу, как называются созвездья
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье
Долг свой давний вычитанию заплатит
Забери из-под подушки сбереженья
Там немного, но на похороны хватит
Поезжай на вороной своей кобыле
В дом гетер под городскую нашу стену
Дай им цену, за которую любили
Чтоб за ту же и оплакивали цену
Зелень лавра, доходящая до дрожи
Дверь распахнутая, низкое оконце
Стол покинутый, оставленное ложе
Ткань, впитавшая полуденное солнце
Понт шумит за черной изгородью пиний
Чьё-то судно с ветром борется у мыса
На рассохшейся скамейке — Старший Плиний
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса